Глава 4
Прощай, герцогство.
Ракшас, с которого Даната сняла морок, быстро мчался по мощеной дороге к самым границам герцогства. В лицо дул студеный ветер – хоть весна еще и наступила, морозы не собирались просто так сдавать свои позиции. У краев виднелись кустарники, плавно переходящие в лесополосу, защищавшую поля.
За спиной девушки как птица билась холщевая сумка с нехитрыми припасами: несколько мешочков с сухарями, два ломтя вяленого мяса, фляга с водой, да одежда на смену. Даната оделась в простую кожаную куртку да сапоги, льняные штаны и рубаху, не подозревая, что белоснежный лен и мягкая выделанная кожа не в ходу у путешественников. Такие же вещи лежали и в сумке. А из оружия на девушке были две сабли за спиной, да Кинжал-Книга за голенищем сапога.
Темнело, но они продолжали мчаться, как ни в чем не бывало. Горящие янтарным огнем глаза акъядра и черные, словно озера, Даната видели в темноте едва ли не лучше, чем при дневном свете – все-таки конь был созданием Хаоса, а девушка – падшим эльфом. Поэтому копыта продолжали стучать по гладким, отполированным многими лошадьми и повозками, камням дороги. Их путь лежал на север.
Тем временем в самой глуши северного леса, граничившего с герцогством, юный оборотень вступал на тропу своего последнего экзамена. Он был не низкой тварью, что зависит от луны и человеческой крови, нет, он был так называемым Высшим оборотнем, что превращается по своему желанию и прихоти. И все вокруг были такими же.
Сейчас юноше предстояло сразиться со знаменитым Серебряным Отражением, перед которыми пасовали многие сильные ученики, говорили, что с ним невероятно трудно справится. Оборотень стоял, прикрыв глаза. Его тело было до пояса обнажено, ноги были одеты в широкие шаровары, заканчивающиеся на щиколотках железными браслетами. Такие же красовались и на его запястьях. Подул ветер, и юный зверь вскинул голову, открывая лицо с открытым лбом, обрамленное светлыми, но не желтыми, а ближе к белому, волосами. Юноша был очень красив – четко очерченные скулы, волевой подбородок, чуть полноватые губы, прямой нос и волчьи глаза да уши – он уже на часть преобразился и теперь воспринимал мир через призму звериных ощущений. Это было одним из многих преимуществ Высших – не только полное, но и частичное превращение в волка.
Ветер стих так же неожиданно, как и начался. И с лязгом человеческие ногти трансформировались в звериные когти, длинные, острые, стальные лезвия, несущие смерть всякому, кто встанет на пути оборотня. Поляна, на которой должно было произойти сражение, заволакивалась туманом, в трех шагах все скрывалось в серой дымке.
И в тишине раздался едва слышимый звон гонга, разнесшийся вокруг многократным эхом.
Бой начался.
Что-то напевая про себя, Даната развела костер щелчком пальцев – такая мизерная волшба не требовала практически никаких усилий. По сложенному костерку заплясали огоньки пламени, и девушка протянула ладони поближе к огню. Согревшись, она перекусила сухарями и запила водой из соседнего ручья. Пора было ложится спать – завтра она уже пересечет границу герцогства…
Девушка подозвала Ракшаса поближе. Караковый жеребец лег рядом (он мог спать и стоя, но предпочитал все-таки ложиться), и она прислонилась к его теплому боку, укрывшись плащом.
И в тот самый миг, когда веки эльфийки смежились, юный оборотень встал в боевую стойку. Теперь, откуда бы не появилось Серебряное Отражение, он будет готов к бою. Удары гонга все еще отдавались в чутких звериных ушах, но усилием воли он отогнал от себя эти звуки – это лишнее, а если будешь думать о лишнем, то не доживешь и до утра.
Оно вышло из тумана внезапно, с опущенным к земле мечом в левой руке. Юноша чуть прищурился, недоверчиво разглядывая противника. Он находил в нем до боли знакомы черты – растрепанные каштановые волосы, высокий открытый лоб, мускулистое тело… Вот только все было перевернуто, искажено, как… как в зеркале! Незаметный шрам над левой бровью оборотня у Отражения был справа, вот почему оно также держит меч не в той руке! Не потому, что он левша, а потому, что это всего лишь отражение.
Было и еще одно существенное отличие – Отражение было соткано, казалось, из расплавленного серебра, заключенного в форму человеческого тела. Жидкий металл переливался, сверкал и всячески двигался, напоминая о циркуляции крови. Здесь имелось и сердце, и легкие, и желудок – все серебряное, похожее чем-то на ртуть. Сердце билось, легкие вдыхали и выдыхали воздух – Отражение жило, подчиняясь каким-то своим неведомым законам.
Но юный оборотень не дрогнул. Беззвучно, но с такой явственно прозвучавшей в каждом его движении ненавистью, бросился он на самое себя. Сверкнули в тумане когти-лезвия, но их встретил меч.
«Постой, не торопись. Я не хочу с тобой драться, давай поговорим…» - раздался в волчьих ушах юноши мягкий голос.
«Мне не о чем с тобой разговаривать. Я должен победить, чтобы закончить курс.»
«Но нужно ли тебе это? Вместе со мной ты убьешь и себя…»
«Если бы это было так, то сюда бы не отправляли лучших учеников!»
«Но ты все-таки убьешь себя. Пусть частичку, самую малость, но ты умрешь. Ты уверен, что хочешь этого?»
«Я ненавижу тебя!»
Во время этого мысленного разговора они двигались. Юный оборотень наносил мощные удары, но Отражение парировало их одним движением руки, создав такую мощную оборону, что он не мог достать врага. Но при последней фразе юноши Отражение вдруг чуть замерло, словно пораженное. И вдруг отбросило в сторону меч. Звякнув, он покатился по земле.
И юноша нанес жестокий удар.
Лезвия когтей разорвали грудную клетку, пройдя сквозь ребра, как нож в масло; артерии и вены лопались, когда рядом, не касаясь их, проносилась сталь; самый длинный коготь через горло, раздробив шейные позвонки, проник в мозг. На оборотня хлынула горячая кровь, щедро окропив левые ладонь и руку до локтя. Странно, но вот на тело и ноги не попало ни капли расплавленной ртути, которая и оказалась кровью этого существа.
Отражение не пыталось даже защититься или нанести ответный удар, пока еще двигались руки. Оно стояло какое-то время с вывороченными наизнанку внутренностями, а потом рухнуло, до самого последнего момента не сводя с убийцы глаз.
Юноша стоял, опустив руки. Смертоносные когти втягивались, превращаясь в обычные человеческие пальцы, с ушей исчезла шерсть и сами они уменьшились, глаза приобрели обычный для людей цвет.
Внезапно его пронзила страшная боль в левой руке от локтя до кончиков пальцев. Было ощущение, что на них каленым железом выжигают что-то, проникая до самых глубин кости, разъедая мышцы, словно кислота. Он рухнул на колени, сжав правыми здоровыми пальцами несчастную конечность. Из стиснутых зубов раздалось звериное рычание, по лбу градом катился пот.
В голове все темнело, но боль отступала. «Наверное, - пронеслось в голове. – Я уже умер…». Последним воспоминанием перед тем, как тьма поглотила его сознание, были двое наставников бегущие к нему из тумана и зовущие юношу по имени – Вайстер.
Утро застало Данату здесь же, у самой границы герцогства, у потухшего за ночь кострища. За ночь она практически не замерзла, хотя весенние ночи были достаточно холодными – теплое тело коня грело девушку до самого утра.
Наскоро позавтракав и наполнив флягу, она снова оказалась на коне, ощущая, как болят уставшие мышцы на внутренней стороне бедра – раньше она никогда не проводила столько времени на коне без седла. Привычным движением намотав жесткую черную гриву на руку, Даната направила каракового жеребца дальше, на север.
Сквозь припущенные ресницы Вайстер различал белеющее пятно ладони, но все остальное окружала кромешная тьма. Во всем теле чувствовалась странная, словно неземная, легкость, а вот левую руку от локтя до кончиков пальцев грызла немилосердная, чем-то похожая на зубную, только во сто крат хуже, боль. Однажды он уже ощущал похожее – когда умелец-палач Ордена Серых вырезал над левой бровью знак, две перекрещенные линии, для чужого взгляда незаметные и ничего не значащие, но для лица сопричастного с Орденом говорили о многом.
Орден Серых – организация ночных воинов, что берутся за любое задание, быстрые и незаметные как волки. Практически все члены его были либо оборотнями, либо вампирами (Высшими, разумеется), либо людьми, владеющими магией. Но последних было на удивление мало, основную же часть, примерно в четыре пятых, Ордена составляли именно эти нелюди. Вступить туда может не всякий, сначала необходимо доказать, что ты можешь справится со всем. Так желающие проходят пятилетнюю Школу, при вступлении в которую каждому над левой бровью вырезают знак Ученика. А после окончания его с помощью магии меняют на тот знак, коего он достоин.
Вайстер претендовал на знак Черного Тигра, один из высших в иерархии Ордена. Выше только у Небесного Дракона и Белого Ворона (несмотря на столько незначительную оборотническую форму, Ворон великолепно владеет как боевыми искусствами так и магией, причем последнее он в своей птичьей форме не утрачивает, в отличии от остальных) – Наставника и Предводителя Ордена соответственно (для вампиров существовала иная мера измерения силы, как и для людей). Юноша же был лучшим среди своего класса. К тому же, после принятия Черного Тигра он может поменять свою форму оборотничества, то есть превращаться не в жалкого волка, а в могучую кошку.
- Вайстер, Орден приветствует вас, с отличием закончившего Школу. Но, к сожалению, мы не можем принять вас в члены Ордена, - раздался рядом сухой официальный голос Наставника. – Ты убил Серебряное Отражение, убил окончательно и бесповоротно… Ты не готов вступить в наши ряды, - Небесный Дракон перешел на ты, что не позволял себе еще ни разу. – Это, безусловно, огорчает меня – ты подавал такие надежды… - голос старого оборотня дрогнул. – Но Серый должен быть хладнокровен, а его рукой должен владеть ясный ум. Ты же, при всех своих талантах и способностях, этого не можешь – в битве с Отражением ты возненавидел его и… убил его. Но убил с ненавистью – ты должен искоренить это чувство из своего сердца. Ты что-нибудь хочешь спросить?
- Да… Куда я теперь? – выдохнул Вайстер, приподнявшись на правом локте, левая рука в присутствии Наставника, бывшего магом, словно онемела. – И кто такое это Отражение?
- На все четыре стороны, - неожиданно жестко отозвался Небесный Дракон. – Мы отпускаем тебя на год, по истечении этого срока ты должен вернуться и еще раз пройти испытание. Если провалишься – тебе закрыта дорога в Орден. Навсегда, - многозначительная пауза. – А вот и ответ на твой второй вопрос: Отражение и есть отражение тебя самого. Он является твоим защитником от демонов Нижних Миров. Но, как ты мог заметить, меч он держит в левой руке, а шрам над бровью высечен справа. Это естественно. И точно также перевернут и его внутренний мир – все твои мысли, желания, все искривлено, все прошло сквозь серебряную призму зеркала. Ты никогда не попытался бы заговорить с противником – Отражение послало тебе мысленные слова. Но твоя ненависть, коей ты даешь выход в бою, приостановила Отражение, поскольку нет такого чувства, что сможет уравновесить ее, так она сильна. Если ты не справишься – она затопит тебя, и тогда тебя прикончу или я сам, или Белый Ворон.
- Хорошо… - пробормотал Вайстер. – Я получил какой-то знак? – о боли в руке он словно забыл, она исчезла.
- Крылатый Демон, - с презрением выплюнул Наставник. – За все мои годы, а они уже не малые, ни разу еще я не выдавал этот знак ученику.
Крылатый Демон!.. Это серьезно! Он стоит на одной ступени с Небесным Драконом… Такой знак дается тому, кем во время боя овладевают чувства. Ненависть, боль, страх – любые. При таком знаке оборотническая форма не меняется – остается тот же волк, но при очередном приступе оборотень превращается в демона. Это плохой знак, несмотря на все его мастерство.
- Ч-что с моей рукой? – как Вайстер не старался, голос предательски дрогнул. – Меня пронзила такая боль, когда капли крови Отражения попали на кожу…
- Ты коснулся крови Серебряного?! – Наставник вскочил. – В таком случае я ничем не могу тебе помочь – уходи. Уходи или я убью тебя! – Небесный Дракон воистину был страшен, но неужели он сам… испугался?
- Что случилось? – Вайстер потянулся к спинке кровати, чтобы на нее опереться. При этом одеяло сползло с тела юноши, обнаженного по пояс. Взгляду Крылатого Демона предстала его собственная рука…
Обвивая ее от локтя до запястья, словно змея, вросла в плоть серебряная цепь, похожая на гребень какой-то исполинской ящерицы. Она словно бы выходила из кости, делала несколько оборотов и в нее же возвращалась, как позвоночник древней твари, показавшийся над поверхностью земли. На пути цепи как раз и проходило направление основной струи крови, что как кипяток ошпарила кожу Вайстера. Там же, куда попали более мелкие капли, остались короткие серебряные росчерки, ногти же парня и пальцы до средней фаланги были облачены в серебряные же лезвия-когти.
И тут же Вайстер почувствовал ту самую боль, по подбородку юноши потекла струйка темной, почти черной крови, так сильно и резко он закусил губу. Он сжал кулаки и когти вонзились в мягкую плоть ладоней – несколько темно-бордовых капель рассеялись по белоснежной простыне. И тут же задымились, прожигая ткань. Через мгновение там красовалось нечетное количество дырочек с опаленными краями.
- Ты доволен? Нельзя убивать с ненавистью – по твоему следу идет Охотник, и лучше тебе поскорее бежать, - Наставник протянул руку и стер с подбородка юноши темную струйку. Кожа старого оборотня разъедалась, проступили очертания мышц. – Возьми это кольцо. Когда сможешь его надеть, приходи назад.
Сделанное как бы из жидкого серебра, заключенного в оболочку, оно переливалось всеми стальными оттенками, завораживая и притягивая к себе. Но как же оно было похоже на Серебряное Отражение…
Вайстер попытался одеть его, но упрямая полоска металла подныривала под палец, уворачивалось, словно живое, и всячески старалось избегнуть участи оказаться на среднем пальце юноши. «Когда сможешь надеть»… Вероятно, это случится нескоро.
Он встал, стараясь не смотреть на изувеченную левую руку, и оделся. Простые холщевые штаны и кожаная куртка на голый торс, сапоги тоже кожаные, плащ брать не стал, только к поясу прикрепил меч – не всегда есть возможность обернуться в волка.
Кивнув на прощанье, Вайстер открыл дверь и сделал первый шаг за порог. И в этот момент ему почудилось, что Наставник сказал что-то… Но он не мог уповать на это.
«…Иди на север, к Беорским горам. Найдешь ответы у Него…»
Даната насвистывала какую-то навязчивую мелодию, поигрывая кинжалом-Книгой в пальцах. Арек шел спокойным шагом, не нуждаясь в поводьях. Девушке оставалось только покрепче сжать бока коня икрами и держать равновесие. Но и это было скорее привычкой – без ведома акъядра она никогда не упадет.
Пальцы пробегали по сверкающему на солнце лезвию. В тот момент, когда они касались перьев феникса или листьев дубового орнамента, Даната ощущала тепло, а на душе становилось легче. Она вздохнула – наверняка, отец уже разослал разъезды, а ее комнату обыскивают в надежде, не оставила ли приемная дочь записки. И они ее найдут. Несколько аккуратных и четких слов на белом пергаменте – «Прощайте. У меня другая дорога. Не беспокойтесь. P.S.: Отец, с К.С. все в порядке, не ищи ее. Ваша Дана.» подписалась она уменьшительным именем, которое так любил герцог.
Отец начинал что-то подозревать, поэтому девушка ускорила свой отъезд – не поздней весной, а как только сошел снег. Почему-то ей было ужасно важно, чтобы ее не раскрыли. Возможно, такое опасение прислала ей сама Книга. Подсознательно, конечно, но вдруг? Спросить не пришло в голову.
Внезапно кинжал в руках раскалился до невообразимых пределов. Даната со свистом резко вдохнула в себя воздух от неожиданности, но не бросила оружие – за время ученичества у Книги она привыкла и не к такой боли. Но ожоги на ладонях все-таки останутся…
А на горячей стали словно кто-то неведомый выводил раскаленным прутом буквы, и металл уклонялся от этого жара, плавился. «Север… Беорские горы… Он там… Безымянная… Он… Скорее!» - но как только глаза девушки дочитали до восклицательного знака, надпись вспыхнула огнем и опала, съежившись и потухнув. А вдоль заточки все также змеился орнамент из листьев дерева Смерти. Вот только кажется ли ей, или и в самом деле несколько лепестков безвольно пожухли?
Даната послала Ареку мысленное ощущение, что требуется бежать быстрее, к тем горным пикам, что виднеются на самом горизонте. Она чувствовала, что скоро что-то должно произойти. Что-то не слишком хорошее для нее… И конь, чувствуя напряжение хозяйки, ускорил шаг.
Вайстер вышел из ворот Школы и направился быстрым шагом на север, не оборачиваясь. Он не был уверен, что правильно понял слова старого Наставника, да и сказал ли он что-то вообще… Но как бы то ни было он решил держать путь к Беорским горам, где обитает таинственный Он.
В любую минуту юноша готов был схватиться за рукоять меча – его преследовало испытанное чувство опасности, которое еще ни разу не подводило. И хоть рядом не было никого, кто мог бы причинить вред, оборотень не позволял себе расслабиться. Охотник взял след. Его след.
Охотник… Таинственное существо, демон Нижнего Мира, слепое и глухое, он чует кровь своей жертвы, чует его дыхание, чует след на самых жестких камнях, оставленный преследуемым. Несчастный может бежать, уйти на край света – и туда, в конце концов, явится Охотник. А ушами и глазами его является крылатый Пес – жуткая безволосая тварь с черной кожей и длинным хвостом с ядовитой зазубриной на конце. Слюна этой твари обладает свойствами кислоты, а клыки опасней кинжалов. Всюду где появляется эта парочка, Охотник, вооруженный цепью, и его верный Пес, проходит полоса разрушения – никто не встает между Охотником и его жертвой.
И вот теперь этой жертвой стал он, Вайстер, Крылатый Демон, Высший оборотень, лучший ученик своего класса… Но к чему эти титулы? Для Охотника они ничто, да и сам он лишь досадливая обязательность. Не будет его – ничего не изменится в этом мире. Трава все также будет зеленеть, деревья каждый год сбрасывать свою листву, а в норах по веснам будут пищать звериные малыши. А вот его не будет.
Он прошел около трех лиг, когда решил попробовать обернуться и проделать основной путь волком. Вайстер не знал, как повлияло на его организм изменение руки, но решил все-таки рискнуть. Завернув в небольшую рощу у дороги и скрывшись за кустарниками, он стянул с себя куртку, штаны и завернул все в холщевую сумку за плечами – вещи ему еще понадобятся. А потом еще раз взглянул на руку…
Она беспомощной плетью лежала на колене. Истерзанная цепью-позвонком, с маленькими, но страшными серебряными шрамами – следами крови Отражения, она пульсировала, вздымалась буграми. На мгновение, Вайстер вспомнил поверхность болота – огромное, вздымающее и опадающее. Дышащее... Такой же была и его рука сейчас. Как будто не являющаяся частью тела, живущая отдельным существом. Он не чувствовал ее. Не чувствовал, даже когда нарочито сильно ущипнул кожу у запястья – ничего.
Отведя глаза, он сосредоточился на превращении. Это только деревенские бабки говорят, что человек де может волком обернуться за считанные секунды. Может, но только рухнет потом на землю как подкошенный – такой способ отнимает все силы. А для настоящего оборотничества, чтобы волком стать отдохнувшим и полным сил, требовалась предельная сосредоточенность.
Откуда-то из района солнечного сплетения по телу расползалась сила зверя – быстрая, динамичная, ярая. Она двигалась неравномерно резкими толчками, заполняя собой все существо юноши. И вслед за этим начинало меняться и тело. По мере того, как сила проникла в ноги, они стали изменять форму кости, наращивать сверху новый слой мышц, протягивать новые сосуды, прикрываться сверху шерстью.
Вайстер не пускал пока силу в левую руку, позволяя ей беспрепятственно обратить все его тело. Все, кроме руки – юноша подсознательно опасался этого и сдерживал звериный напор. Но вот остался край – или пустить, или умереть – оборотень не может стать наполовину волком, наполовину остаться человеком. Это – смерть.
Цепь осталась… Она теперь едва виднелась, но осталась. И те шрамы тоже никуда не исчезли, хоть и покрылись черной шерстью. Там, где они были, шерсть стала серебряной. Но он обернулся – это уже радовало, значит сможет добраться до гор быстрее, чем пеший Охотник.
И черный волк сорвался с места, подхватив в зубы котомку с вещами. Начиналась гонка наперегонки с лучшим гончим. И ставкой в этой борьбе была жизнь…
Даната досадливо пнула ногой придорожный камень. Арек мчался весь день, а горы не приблизились ни на йоту! Даже неутомимый акъядр запыхался к вечеру, а о проведший целый день в седле при бешеном галопе девушки и говорить нечего, а снежные вершины словно смеются. Она выругалась, да так, что позавидовали бы все портовые грузчики. Даже караковый жеребец скосил морду в сторону хозяйки.
- Ну что ты смотришь, голова лобастая? Не видишь что ли, скачем, скачем, да все никак не доскачем. Хоть волком вой.
И тут же, как в подтверждение ее словам, неподалеку раздалась тоскливая песня, в которой слышались и отчаяние и боль. Обычный человек запросто спутал бы ее с воем обычного серого зверя, но только не искушенная в магических науках Даната, ученица самой Книги Снов. Где-то рядом взывал о помощи Высший оборотень…
Почему Высший? Дело в том, что зависящие от луны и человеческой крови, то есть Обратимые, не способны во время боя думать о чем либо ином, кроме желания убить. Только Высшие могут решать, когда отступить, когда напасть, когда звать на помощь и тому подобные мыслящие действия. Обратимые же не знают страха смерти, они будут идти на человека, пока не свалятся замертво – магия луны заглушает все, что может спасти зверя.
Мысленно Даната приказала коню оставаться на месте, а сама, не без верных сабель, бесшумно нырнула в кусты. Она определила, откуда издавался вой, и теперь двигалась туда, тихо и осторожно, так чтобы ни веточка не шелохнулась, ни сучок не треснул. Сотня шагов, быстрых, но беззвучных, и она на месте.
Там на открывшейся взору девушки поляне, шла битва не на жизнь, а насмерть. Восьмерка серых, бурых и рыжих волков нападала на крупного черного зверя, совсем на волка не похожего. Такое ощущение, что шерсть оборонявшегося прижата к телу как после купания – виден каждый мускул. Длинный хвост бьет по земле, поднимая вверх ворохи прошлогодних листьев. Клыки и когти крошат кости и тела волков, поляна залита кровью. Не похоже, чтобы ему нужна была помощь – четверо лежат мертвы, двое удирают, а еще с двумя…с двумя тоже справился. Вот только почему он опять воет с отчаянием в голосе? И хрипит, закатываясь набок?
Не раздумывая более, Даната рванулась к оборотню. Он лежит за левом боку, как-то странно подмяв под себя лапу, будто пытается ее спрятать. Из клыкастой пасти вырывается странный свистящий звук, похожий на сдавленный хрип или… стон. Девушка приподняла голову, и заглянула в звериные глаза. Карие, так похожие на человеческие («Дура, он и есть человек!» - обругала себя мысленно Дана), они внимательно, если не сказать, умоляюще глядели на юную волшебницу, а в глубине их скользила боль и отчаяние.
Внезапно Даната ощутила, как сквозь ее мысленные барьеры кто-то ломится. Причем ломится не аккуратно и незаметно, а как тараном, пробивая все «замки» силой. Она схватилась за виски, пытаясь остановить вора, но тут оборотень рыкнул, отвлекая. И на девушку хлынул потом чужих мыслей. Здесь был поток различных чувств, переживаний, намешанный, как каша. Но среди всего этого Дана различила одно. Главное.
«Оставь меня. Но не уходи совсем. Я должен вернуться в человека…»
Она встала, кивнув, и чужое сознание исчезло. Девушка решила вернуться за акъядром – возможно, придется провести с этим человеком ночь. Не похоже, конечно, что он ранен или еще что-нибудь, но такое ощущение, что он не доживет до утра. Здесь замешано что-то похуже обычной телесной боли или боли душевной. Эта рана, невидимая, но существующая, ослабляет его изнутри, подтачивает как червь, истончает все надежды и страхи, заставляя тупо оставаться на месте. Она читала об этом – такое обычно бывает с жертвой Охотника, твари, не подчиняющейся даже Смерти. Неужели этот парень навлек на себя гнев этой силы? Ведь тогда будет милосерднее добить его, стараясь, чтобы его кровь не попала на твою кожу – иначе сам сделаешься преследуемым Охотником, и добивать будут тебя.
Но Даната решила отсеять все эти мысли и поскорее поспешить с Ареком к неизвестному Высшему.
Ну наконец-то хоть кто-то прочитал! 
Динская называется, что рядом с Краснодаром.
